Заявление Председателя Банка России Эльвиры Набиуллиной по итогам заседания Совета директоров 14 сентября 2018 года
За последние месяцы произошло существенное изменение внешних условий, вследствие чего усилились инфляционные риски. Для того чтобы ограничить влияние этих факторов на ценовую и финансовую стабильность, Банк России принял сегодня два решения.
Первое. Совет директоров Банка России принял решение повысить ключевую ставку до 7,5% годовых для ограничения инфляционных рисков. Это — риски повышения цен и инфляционных ожиданий в ответ на курсовую волатильность. Не надо забывать и о предстоящем увеличении НДС. Мы будем оценивать целесообразность дальнейшего повышения ключевой ставки, учитывая динамику инфляции и экономики относительно прогноза, а также риски со стороны внешних условий и реакции на них финансовых рынков.
Второе решение направлено на стабилизацию ситуации на финансовом рынке. Мы приняли решение приостановить до конца текущего года покупки иностранной валюты на внутреннем рынке в рамках бюджетного правила. В дальнейшем мы будем принимать решение о возобновлении регулярных покупок, оценивая фактическую ситуацию на финансовых рынках.
После возобновления регулярных покупок мы оценим возможность проведения отложенных в этом году покупок иностранной валюты. При этом начало регулярных и отложенных покупок может не совпадать во времени. По нашим оценкам, отложенные покупки могут растянуться на период более одного года.
Безусловно, приостановка покупок окажет влияние на платежный баланс и курсовую динамику. Мы учли это при подготовке прогноза и при принятии решения по ключевой ставке.
При нынешних ценах на нефть поступления по текущему счету платежного баланса до конца года составят около 30 млрд долларов, что в два раза превышает предстоящие выплаты по внешнему долгу (15 млрд долларов). При этом не менее половины, скорее всего, будет рефинансировано. Таким образом, у нас немаленький запас прочности со стороны текущего счета. В этих условиях принятое решение о приостановке покупки иностранной валюты на внутреннем рынке ограничит курсовую волатильность и ее влияние на динамику инфляции в ближайшие кварталы.
Теперь остановлюсь более подробно на тех факторах, которые учитывал Совет директоров, принимая решение о повышении ключевой ставки.
Во-первых, реализовались инфляционные риски со стороны внешних условий. В результате прогноз инфляции повышен даже с учетом принятых сегодня решений. Мы ожидаем инфляцию в интервале
Ухудшение внешних условий связано с рядом причин. В августе произошло изменение геополитических факторов, возросла неопределенность относительно санкций против России. Возросшие геополитические риски наложились на отток капитала из развивающихся стран. В течение весны и лета в ряде стран с формирующимися рынками остро проявились накопленные ранее дисбалансы, что повлияло на их финансовые рынки, курсы валют, основные макроэкономические показатели. Такое развитие событий, когда оно захватывает не одну, а несколько стран, снижает склонность международных инвесторов к риску и приводит к оттоку капитала с развивающихся рынков в целом. Особенно когда в развитых странах процентные ставки повышаются.
Ослабление рубля в августе и начале сентября влечет за собой рост цен на товары и услуги. Оценка Банком России эффекта переноса валютного курса в годовую инфляцию не изменилась и составляет около 0,1 (одной десятой), то есть снижение номинального эффективного валютного курса на 10% добавляет к годовой инфляции 1 процентный пункт на горизонте
По прогнозу Банка России, годовая инфляция возрастет с 3,1% в августе до
Принятое решение по ключевой ставке, наряду с приостановкой покупки иностранной валюты на внутреннем рынке, позволяет ограничить рост годовой инфляции до
Второй фактор, который мы учитывали, — это повышение инфляционных ожиданий и высокая неопределенность их изменений в будущем.
Инфляционные ожидания населения повысились в мае и оставались в летние месяцы на этом повышенном уровне, а у бизнеса продолжили расти. Ослабление рубля, которое произошло в августе, может привести к дополнительному повышению инфляционных ожиданий.
В конце года весьма вероятна реакция инфляционных ожиданий и на предстоящее повышение НДС. Опросы показывают, что ожидания населения пока еще не начали его учитывать. При этом предприятия уже закладывают в свои ожидания решение о повышении НДС наряду с курсовой динамикой.
Такая ситуация, когда имеет место не одно, а целая череда проинфляционных событий — ослабление рубля в апреле, потом в августе, затем повышение НДС, — может усилить реакцию инфляционных ожиданий и сделать ее более длительной. Особенно пока инфляционные ожидания не заякорены.
Третий фактор, который мы принимали во внимание, — это денежно-кредитные условия.
Под воздействием прежде всего внешних факторов денежно-кредитные условия в российской экономике несколько ужесточились. Произошел значительный сдвиг вверх кривой доходности государственных облигаций. Некоторые банки начали повышать процентные ставки по депозитам и кредитам. Финансовые рынки уже заложились на повышение ключевой ставки. Повышение ключевой ставки, с одной стороны, позволит ставкам по депозитам остаться выше темпов инфляции, что поддержит привлекательность сбережений и сбалансированный рост потребления. С другой стороны, оперативная реакция денежно-кредитной политики позволит снизить инфляционные риски и при прочих равных раньше вернуться к циклу снижения ставки.
Важнейший фактор, который мы учитывали, — это состояние экономики. Здесь ситуация развивалась в соответствии с ожиданиями. Прогноз темпов роста ВВП на 2018 год остается неизменным и составляет
Темп прироста ВВП в 2019 году прогнозируется в границах
Прогноз темпов прироста ВВП в 2020 году повышен до
Мы несколько пересмотрели вверх траекторию цены на нефть, учитывая то, как сейчас складывается баланс спроса и предложения. В базовый сценарий мы закладываем постепенное снижение цен на нефть с текущих высоких уровней до 55 долларов за баррель в
Прогноз сальдо текущего счета платежного баланса повышен с 85 до 98 млрд долларов в 2018 году (это около 6% ВВП). Он составит 75 млрд долларов в 2019 году и
И в заключение хочу сказать, что сегодняшние решения являются ответом на возросшие инфляционные риски. При этом Банк России полагает, что оперативная реакция денежно-кредитной политики ограничит рост инфляционных рисков в будущем и создаст условия для смягчения денежно-кредитной политики в конце 2019 — первой половине 2020 года.
Сессия вопросов и ответов для СМИ
ВОПРОС (агентство «РИА Новости»):
Эльвира Сахипзадовна, на этот раз ЦБ убрал из пресс-релиза по ключевой ставке фразу о сроках перехода к нейтральной денежной политике, ужесточил риторику и заявил о том, что рассматривает возможность в дальнейшем повышения ключевой ставки. Я хотела узнать по поводу нейтральной политики, теперь ориентиров никаких не будет даваться ЦБ, теперь это не рассматривается?
И второй вопрос по поводу валютных вкладов населения: новые санкции США могут наложить запрет на валютные операции банков, и граждане уже начали волноваться за свои валютные сбережения. Могут ли в ЦБ успокоить граждан, не будет ли принудительной конвертации, в случае наложения таких санкций, валютных депозитов в рубли?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Что касается направленности нашей политики и уровня нейтральной ставки. Мы пока не изменяли оценку нейтрального уровня ставки на среднесрочную и долгосрочную перспективу — напомню, это
Однако в краткосрочном периоде произошел рост страновой премии за риск и увеличился наш прогноз инфляции на ближайший год. Поэтому, по нашей оценке, мы сейчас уже находимся где-то в диапазоне нейтральной ставки. Поэтому будем оценивать ситуацию дальше и направленность нашей политики. Ну вот сейчас такая оценка нейтральности — то, что мы уже находимся на уровне нейтральной политики.
Мы будем принимать дальнейшее решение исходя из развития ситуации, исходя из того, будут ли реализованы инфляционные риски, которые мы видим, что могут быть реализованы, — прежде всего внешние риски — и в зависимости от этого принимать решение по ставке.
Что касается валютных вкладов и угроз ввести санкции в отношении ряда наших банков. Безусловно, мы учитываем такую возможность и с банками проработали, с каждым из банков, крупнейших, проработали систему мер, которые позволяют им, где надо с нашей помощью, решить все проблемы и выполнять все обязательства перед клиентами. Никаких угроз для валютных вкладов не видим и никаких мер по принудительной конвертации мы не рассматривали, у нас даже мысли нет на эту тему. Мы считаем, что эти меры могут только подорвать доверие к банковской системе.
ВОПРОС (агентство «Блумберг»):
Если позволите несколько вопросов по самому заявлению. Можете уточнить, все-таки инфляция на пике в первом полугодии — это какие уровни? Потому что они не указаны.
Второй вопрос: вы могли бы дать оценку ситуации с валютной ликвидностью сейчас на рынке? Вот вы комментировали продление паузы по покупке валюты, но может ли Банк России вернуть валютное репо в этом году, видит ли такие риски?
И еще один вопрос: насколько сегодняшнее решение повысить ставку было продиктовано необходимостью успокоить рынки, которые подняли вопрос о независимости Банка России после комментария о ставке в Правительстве и в Кремле?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Действительно, у нас пик инфляции ожидается в первом полугодии следующего года в связи с одномоментным повышением НДС, и, конечно, весь эффект от повышения НДС прежде всего будет в первом полугодии. Наши оценки показывают, что это будет 5,5, может быть, до 6%.
Но потом, во втором полугодии, уже квартальные значения инфляции в годовом выражении, на наш взгляд, вернутся к 4%. Хотя в целом по году будет повышенный фон, потому что будет учитываться база НДС, но вот такое разовое увеличение в первом полугодии возможно.
Что касается валютной ликвидности, мы не видим никаких проблем с валютной ликвидностью, ее достаточно на рынке. Да, у нас, конечно, есть этот инструмент в запасе всегда, валютное репо, но сейчас нет никакой необходимости этот инструмент задействовать.
И по поводу принятия решения. Банк России принимает решение исходя из анализа ситуации, из прогноза и в соответствии с нашей задачей обеспечить достижение инфляционного таргета. В общем в этом и заключается наша независимость.
ВОПРОС (агентство «Интерфакс»):
Здравствуйте, Эльвира Сахипзадовна. Может быть, вы уже оценили отток средств нерезидентов с рынка ОФЗ, произошедший с момента волатильности в начале августа и на настоящий момент. Насколько сократилась доля и насколько был сильный эффект этого явления в ослаблении курса рубля за это время?
И также по валютному рынку хотела узнать, согласны ли вы с оценкой Максима Орешкина, что экспортеры сейчас держат валютную выручку в ожидании дальнейшего ослабления рубля и не продают валюту, что могло бы способствовать как-то улучшению ситуации с курсом. И не считаете ли вы, что они все же должны как-то постепенно это делать?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Действительно, часть нерезидентов ушла с рынка ОФЗ: на пике, весной, их доля была 34,5%, по последним данным на начало сентября — 26,6%; и с апреля, когда началась вот эта волатильность и геополитические риски возникли, у нас вышли с этого рынка нерезиденты на сумму где-то 480 млрд рублей.
Да, это имело отражение в уровнях доходности и в некотором ослаблении курса, но здесь очень тяжело вычленить именно эффект этого события, потому что одновременно происходили и другие события на мировых рынках — в целом отток капитала с развивающихся рынков. Пока мы не делали оценки, какой фактор, в какой части задействован был здесь.
Что касается экспортеров, мы мониторим постоянно ситуацию, мы здесь никакого не видим придерживания валютной выручки. Например, в августе продажа валютной выручки со стороны 30 крупнейших экспортеров, а мы осуществляем мониторинг по 30 крупнейшим экспортерам, выросла более чем на 50% — приблизительно так же, как выросли цены на нефть. Здесь никакого придерживания, мы не видели этого эффекта.
ВОПРОС (агентство «Рейтер»):
Скажите, пожалуйста, рассматривал ли Совет директоров вариант повышения ставки на 50 базисных пунктов? Повлияло ли решение Центрального банка Турции резко поднять ставку вчера, может быть, как-то повлияло и на ваше решение? Возможно, Центральный банк Турции снял часть внешних рисков.
И, насколько я понимаю, вот вы говорите, что Центральный банк может скоро вернуться к циклу снижения ставок, то есть сейчас это не цикл повышения ставок, правильно я понимаю, не начало цикла? Как бы вы это характеризовали?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Мы действительно обсуждали разные варианты — и в целом необходимость повышения ставок, есть ли такая необходимость, и размер повышения ставок. У каждого решения были свои плюсы и минусы, мы посчитали, что с учетом реализовавшихся инфляционных рисков нашего прогноза сейчас более правильным решением было повысить ставку на 0,25 процентного пункта.
Что касается Турции и решения центрального банка по повышению ключевой ставки в Турции, мы рассчитываем, что все-таки это приведет к некоторому более положительному отношению инвесторов к развивающимся рынкам, Россия к ним тоже относится, мы видим это по реакции рынков. Но, тем не менее, когда мы принимаем решение по ставке, мы, конечно, учитываем внешние факторы, а у нас сейчас больше влияют другие внешние факторы, и учитываем наш прогноз по экономике и по инфляции.
Что касается того вопроса, не является ли это началом повышения ставки, цикла повышения ставки. Мы не исключаем возможность повышения ставки, но только в том случае, если риски, о которых мы говорили, реализуются. Это не обязательно будет происходить. Мы не можем утверждать, что это начало (цикла — ред.) повышения ставки. Более того, мы сказали, что так как мы это решение принимаем достаточно оперативно (о повышении ставки), на наш взгляд, это снизит инфляционные риски на будущее и, наоборот, при прочих равных позволит нам раньше вернуться к циклу смягчения ставок, поэтому мы в перспективе видим именно цикл смягчения ставок.
ВОПРОС (газета «The Wall Street Journal»):
Правительство видит инвестиции в инфраструктуру как один из главных моторов роста экономики в ближайшие годы. Насколько важна денежно-кредитная политика для успеха этой тактики, и смотрите ли вы на кредитные нужды подрядчиков в ваших решениях, инвесторов?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Действительно, повышение темпов экономического роста связано с необходимостью увеличения инвестиций в инфраструктуру. Это очевидно. Для того чтобы инвестиции в инфраструктуру были не только государственные, не только за счет государственных ресурсов (такой рост инвестиций предполагается, и он обеспечен ресурсами), но и была возможность частным инвесторам участвовать в инвестиционных проектах.
На наш взгляд, наша денежно-кредитная политика, которая направлена на поддержание стабильно низкой инфляции, повышает предсказуемость и просчитываемость таких длинных проектов, в том числе для тех частных инвесторов, которые готовы вкладывать в инфраструктуру, именно создает основы для появления длинных денег в стране. А инвестиции в инфраструктуру — это длинные деньги. Это основное направление, приоритет нашей деятельности. Безусловно, мы понимаем, что кредитные нужды инвесторов в инфраструктуру, таким образом, должны быть учтены.
ВОПРОС (новостной портал «News.ru»):
Эльвира Сахипзадовна, вы отметили, что с банками проработали систему мер, которая позволяет им, где надо с помощью Центрального банка решить проблемы и выполнить все обязательства перед вкладчиками, гражданами и так далее. Могли бы вы уточнить, какие это меры и предполагаются ли какие-то регуляторные послабления для банков в связи с введением новых санкций, как было в 2014 году?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Первое, что я хотела бы сказать, что в случае неблагоприятного развития ситуации мы, конечно, окажем всемерную поддержку нашим банкам. У нас для этого есть инструменты и средства. И мы с банками, в зависимости от того, какая у них структура элементов, структура операций, проработали необходимые меры. Они проработаны, мы понимаем, какие будут последствия — могут быть последствия от введения ограничений, потому что у нас, к сожалению, есть банки, которые попали под эти ограничения, мы понимаем, как эти санкции могут действовать. Безусловно, могут быть послабления в этом случае, мы не исключаем, что мы можем дать регуляторные послабления, как это и было в 2014 году, поэтому мы с банками готовимся к возможному неблагоприятному развитию ситуации.
ВОПРОС (агентство ТАСС):
Вы ранее заявляли, что ЦБ не видит проблемы, если власти США наложат санкции на российский госдолг. По-прежнему ли ЦБ придерживается мнения, что в случае наложения таких санкций и массовой распродажи этих бумаг локальный российский рынок сможет выкупить все эти объемы?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Мы не видим больших проблем, связанных с введением этого запрета и с их влиянием на финансовую систему в целом, на экономику. У нас очень низкий государственный долг. Даже если вы посмотрите на тот объем ОФЗ, который сейчас держат нерезиденты, это около 26 млрд долларов США. Если сравнить с нашими ресурсами, резервами, это небольшие объемы.
Конечно, если такие решения будут введены, будет повышенная волатильность, прежде чем ставки стабилизируются на определенном уровне. Если такое будет происходить, мы, кстати, тоже, если будет необходимость, можем ввести послабления для наших финансовых институтов для того, чтобы они легче адаптировались к изменению цен на наши ОФЗ, как это мы делали в 2014 году, или дать возможность переводить эти бумаги из портфеля торгового в портфель для погашения.
ВОПРОС (телеканал «Россия 1»):
Если можно, Эльвира Сахипзадовна, у меня вопрос не по ставке, не по валютному рынку, а по госдолгу Украины перед Россией на 3 млрд долларов, по которому сегодня Апелляционный суд Лондона принял решение провести еще одни слушания, тем самым удовлетворив просьбу Украины. Есть ли вероятность, что вообще Украина может нам эти деньги вернуть, то есть мы их ждем вообще, в принципе, или это уже такая какая-то совершенно фантастика?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Это не в компетенции Центрального банка.
ВОПРОС (агентство «Блумберг»):
Можно все-таки вернуться к банкам? На прошлой неделе на финансовом форуме глава ВТБ и министр финансов поднимали проблему давления на российские банки. И прозвучало предложение отложить требование достаточности капитала по Базелю III. Соответственно, вопрос такой. ЦБ может отложить эти требования или же он пойдет по пути смягчения текущих, которые существуют на сегодняшний день, требований? Обязательно ли триггером для каких-то изменений по банковскому регулированию, например для изменения одного из показателей по достаточности капитала, должно быть введение санкций или же, например, это может быть какой-то курс рубля? Одно из рейтинговых агентств Fitch говорило о том, что при рубле 75 за доллар у ВТБ наступает критический уровень, и необходимо будет принимать какие-то меры. Какие это могут быть меры?
И второй вопрос. Сегодня вышло интервью главы ВТБ Костина с предложениями по дедолларизации. Видели ли вы эти предложения, как вы их оцениваете? И такой вопрос, учитывая возможность включения крупнейших госбанков — Сбербанка и ВТБ — в санкции. Тот факт, что эти банки привлекают валютные депозиты и населения, и компаний, насколько это угрожает финансовой стабильности, учитывая возможные риски?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Много вопросов. Попробую ответить.
Что касается требований по капиталу. Мы нацелены и наш приоритет в том, чтобы повышать устойчивость финансовой системы. И мы нормативы вводим, буферы капитала не потому, что этого требует Базель III, а потому, что это нужно для лучшей защиты клиентов банка, вкладчиков, кредиторов банка. Наши банки должны быть хорошо капитализированы. Поэтому под предлогом санкций или еще чего-то мы не хотим смягчать требования по регулированию. Санкции — это не повод для того, чтобы наши банки были менее финансово устойчивые.
Безусловно, если какие-то внешние события будут, резкие, которые могут сказаться на балансах банков, мы можем как временное решение предложить послабление, но это временное решение, как мы делали в 2014 году. И такая политика показала свою эффективность. Мы даем время банкам приспособиться к новым внешним условиям, которые могут влиять на их балансы.
Поэтому здесь никакого триггера по курсу нет. Мы, скорее, отслеживаем в целом влияние тех или иных факторов. Это могут быть и цены некоторых активов, если произойдет резкое изменение. Мы постоянно мониторим ситуацию, постоянно мониторим финансовое положение этих банков, и в зависимости от этого при необходимости могут быть приняты эти решения, но, на наш взгляд, сейчас такой необходимости нет, и мы не видим в ближайшее время, что она почему-то возникнет.
Что касается предложения по дедолларизации. Я видела в прессе предложения по дедолларизации, я не видела подробных предложений, мы, конечно, все их посмотрим. Я поддерживаю направление по расчетам, по увеличению расчетов в национальной валюте, безусловно. Правда, это должно идти, сообразуясь с экономической целесообразностью, с интересами наших компаний-экспортеров, но, тем не менее, это уже сейчас происходит, и, конечно, это перспективное направление.
Безусловно, мы поддерживаем в принципе политику дедолларизации и не только поддерживаем, а ее проводим. И за последние годы уровень долларизации балансов банков, как со стороны депозитов, так и кредитов, он снижается, и мы эту политику также будем продолжать проводить.
Что касается создания, допустим, национального депозитария для еврооблигаций, у нас уже есть национальный депозитарий, у нас есть НРД, и глобальные сертификаты, например еврооблигации Минфина, уже могут быть в НРД. Поэтому здесь не о создании некой инфраструктуры, надо просто уточнить, что имеется в виду, для того, чтобы учет был в российских депозитариях; конечно, посмотрим конкретные проблемы.
Что касается валютных депозитов населения, мы никаких здесь рисков не видим. Во-первых, доля валютных депозитов на балансах банков снизилась. И в целом это сумма около 87 млрд долларов США. Это все валютные вклады населения. И, безусловно, наших ресурсов и ресурсов банковской системы в целом хватает для того, чтобы в любой ситуации все обязательства перед населением и в той валюте, в которой эти обязательства есть, выполнять. Поэтому здесь мы рисков никаких не видим.
ВОПРОС (агентство «Интерфакс»):
Вы не могли бы нам объяснить еще механизм покупки валюты в рамках бюджетного правила. Вот вы приостанавливаете покупки на рынке, но продолжаете исполнять заявки Минфина, как Минфин заявлял. Вы из каких средств берете эту валюту, и приводит ли это к изменению международных резервов? Как тогда с вашей задачей по наращиванию этого показателя?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Это происходит таким образом, что ежедневно в соответствии с заявками Минфина мы уменьшаем средства рублевые на его рублевых счетах в Центральном банке и увеличиваем валютные средства.
Безусловно, приостановление покупки валюты не означает уменьшения золотовалютных резервов. Это означает просто уменьшение темпов их увеличения. Но уровень золотовалютных резервов у нас более чем достаточен. Кроме того, когда мы оценим, что волатильность на финансовых рынках снизилась, не важно, при каком курсе рубля это будет происходить (здесь для нас совершенно не важен уровень курса), мы вернемся и к регулярным покупкам и посмотрим, чтобы не повышая волатильность финансовых рынков, как мы сможем компенсировать отложенные покупки. Как я уже сказала, у нас здесь нет необходимости это делать в очень короткие сроки.
Потому что сейчас покупки наши на открытом валютном рынке, на внутреннем валютном рынке могут увеличивать и так имеющуюся волатильность. Для того чтобы не увеличивать эту волатильность, и приостановили эти покупки.
ВОПРОС (телеканал «Россия 24»):
Расскажите, пожалуйста, Эльвира Сахипзадовна, каким вы видите курс рубля по отношению к доллару и к евро до конца года?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Мы таргетируем инфляцию и не даем прогнозов курса в связи с политикой инфляционного таргетирования.
ВОПРОС (агентство «РИА Новости»):
У меня уточняющий вопрос к предыдущему. Вы сказали, что выработали систему мер с банками. Я хотела уточнить. Только с госбанками, о которых идет речь в документе о санкциях США, или со всеми банками крупными?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
С крупнейшими банками, но я не буду называть их поименно.
ВОПРОС (газета «Фонтанка.ру»):
Известно, что Банк России видит дальнейший потенциал для снижения ставок по ипотеке.
Как в связи с этим вы относитесь к утверждениям, что на российском рынке формируется ипотечный пузырь? Возможно ли такое развитие событий в условиях снижения ставки? И какая ставка будет пределом для снижения?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Мы никакого пузыря на ипотечном рынке не видим, хотя ипотечные кредиты растут достаточно быстро — около
И так как эти кредиты растут достаточно быстро, мы, конечно, внимательно смотрим за качеством ипотечных кредитов. Я уже неоднократно говорила и хочу повторить, что пока качество обслуживания ипотечных кредитов очень высокое. Тем не менее мы вводим превентивные меры для поддержания качества ипотечных кредитов, в том числе увеличили оценку рисков, коэффициентов риска для ипотеки с низким первоначальным взносом (меньше 20%) для того, чтобы банки были больше стимулированы выдавать именно качественную ипотеку.
Снижению ставок по ипотечным кредитам, на наш взгляд, как раз способствует денежно-кредитная политика, направленная на таргетирование инфляции — не только на то, что инфляция в моменте низкая, но и когда участники рынка будут доверять, что инфляция останется под контролем и будет низкой на тот период, когда действуют ипотечные кредиты.
Политика инфляционного таргетирования, поддержка стабильно низких темпов инфляции как раз стимулирует такого рода кредиты. Поэтому мы здесь видим перспективы дальнейшего роста. По мере того, как инфляция вернется к нашему таргету, мы оцениваем, что ставки по ипотечным кредитам в среднесрочной перспективе где-то могут быть на уровне
ВОПРОС (агентство «Интерфакс»):
Можно ли считать, что так как вы на следующий год повысили прогноз по инфляции и он превышает ваш таргет, что в следующем году, скорее всего, не будет снижения ставки?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Мы будем смотреть за развитием ситуации. Мы сейчас живем в такой ситуации, когда очень много неопределенностей. И вы сами все прекрасно это понимаете. Есть уже определенность по проинфляционным рискам во внутренней политике. Мы, кстати, более точно посчитали с прошлого заседания Совета директоров в том числе влияние повышения ставки НДС. Но вот один из факторов — внешний — он остается неопределенным. И не только этот фактор, но и реакция финансовых рынков, инфляционных ожиданий и на этот фактор, и в том числе на повышение НДС. Мы будем все это учитывать. И мы сейчас не можем сказать, какие решения мы будем принимать.
Я уже сказала, что мы не исключаем, и мы это отразили в нашем пресс-релизе, необходимость дальнейшего повышения ставки, если будут реализованы инфляционные риски, и сохранение этой ставки. Если риски не реализуются, то мы сможем быстрее перейти к смягчению ставки.
ВОПРОС (газета «The Wall Street Journal»):
Вы сказали, что прорабатываете меры с крупными банками. Что бы вы могли сказать, чтобы успокоить вкладчиков средних и маленьких банков насчет валютных вкладов? И как вот эти страхи насчет санкций на валютные транзакции в России могут повлиять на консолидацию в банковской системе в России?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Я не вижу никакого прямого влияния рисков санкций на темпы консолидации банковской системы. Как и для крупных, так и для любых банков никаких рисков с валютными вкладами не вижу, я уже об этом сказала. Об этом говорит и размер самих вкладов, их соотношение с ресурсами и Центрального банка, и банковской системы. Поэтому здесь никаких рисков нет.
ВОПРОС (агентство ТАСС):
Можно я уточню, пожалуйста, еще раз про госдолг. На прошлой неделе или позапрошлой неделе Минфин говорил, что в случае экстремального стресса на финансовом рынке Минфин и ЦБ будут рассматривать возможность выхода на вторичный рынок ОФЗ и выкупа бумаг. Можно ли уточнить точку зрения ЦБ, что для вас будет экстремальным стрессом, чтобы выйти на вторичный рынок?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Действительно, у нас теоретически такая возможность есть, и мы инфраструктурно готовы, и правовые условия есть для того, чтобы мы выходили на рынок с выкупом ОФЗ. Но, честно говоря, я не вижу такой целесообразности и даже такой вероятности на ближайшее время, чтобы были какие-то такие события, которые нас заставили бы выйти на этот рынок.
И, как я уже сказала, если будет необходимость, мы сможем применять регуляторные послабления для наших финансовых институтов. Это может быть одной из демпфирующих мер, если будет повышенная волатильность на этом рынке.
Спасибо.