Заявление Председателя Банка России Эльвиры Набиуллиной по итогам заседания Совета директоров 24 июля 2020 года

Сегодня Совет директоров принял решение снизить ключевую ставку на 25 базисных пунктов, до 4,25% годовых. На ближайших заседаниях мы будем оценивать, насколько целесообразно ее дальнейшее снижение.

Мы продолжили смягчение денежно-кредитной политики, в первую очередь учитывая, что все еще сохраняются риски отклонения инфляции вниз от 4% в 2021 году. Это связано со значительным снижением экономической активности, падением внутреннего и внешнего спроса. Восстановление, по нашей оценке, займет более полутора лет, что окажет сдерживающее влияние на динамику цен.

Отмечу, что особенность текущего момента — это высокая неоднородность развития ситуации с пандемией и смягчением ограничительных мер — и в мире, и в России — в разных регионах и разных отраслях. В июне — первой половине июля по мере смягчения режима самоизоляции происходило оживление экономических процессов в России: восстанавливались энергопотребление, потребительский и инвестиционный спрос, расширялись строительство и выпуск потребительских товаров; замедлились годовые темпы снижения грузооборота транспорта, промышленного производства. В то же время настроения бизнеса и населения хотя и улучшались, но в целом оставались осторожными, учитывая сохранение высокой неопределенности относительно дальнейшего развития ситуации.

В июне текущие месячные темпы роста потребительских цен заметно отличались по разным группам товаров и услуг с учетом разнородного влияния факторов со стороны спроса и предложения на отдельных рынках. При этом после усиления в марте—апреле общее инфляционное давление снижается, что отражают устойчивые показатели инфляции, очищенные от влияния разовых факторов. После снижения в мае—июне инфляционные ожидания населения и бизнеса в целом стабилизировались. Что касается профессиональных аналитиков, то их ожидания по инфляции на следующий год опустились ниже 4%.

Мы ожидаем, что неоднородность восстановительных процессов в экономике и динамике цен сохранится и в ближайшие месяцы. Она может несколько «зашумлять» общую картину складывающихся тенденций. Но с точки зрения решения по ключевой ставке и перспектив денежно-кредитной политики более важен среднесрочный взгляд на динамику цен и экономической активности с учетом устойчивых факторов. Экономика будет возвращаться к своему потенциалу постепенно, в связи с чем будут преобладать дезинфляционные тенденции.

Мы существенно не изменили прогноз годовой динамики ВВП, учитывая действие двух разнонаправленных факторов.

С одной стороны, это более глубокое падение деловой активности, внутреннего и внешнего спроса в II квартале. Оно связано с более продолжительным действием ограничений в России и других странах, чем мы ожидали в апреле. Мы оцениваем снижение ВВП в II квартале в 9–10%.

С другой стороны, произошло существенное расширение по сравнению с апрелем бюджетных и иных мер поддержки экономики, что частично компенсирует снижение доходов, поддерживает потребление и инвестиции и способствует более быстрому оживлению экономической активности. В текущем прогнозе мы учли, что бюджетный стимул в этом году возрос почти в два раза по сравнению с теми мерами, что были приняты на момент апрельских прогнозных расчетов. Кроме того, восстановлению экономики будет способствовать и смягчение денежно-кредитных условий, принимая во внимание существенное снижение ключевой ставки.

С учетом этих факторов мы прогнозируем снижение ВВП на 4,5–5,5% в текущем году и последующий восстановительный рост на 3,5–4,5% и 2,5–3,5% в следующие два года. Эти оценки в основном находятся внутри интервалов, которые мы давали в апреле. Как и ранее, мы ожидаем, что наиболее существенный вклад в снижение ВВП в 2020 году внесет падение внешнего спроса, что отразится в снижении экспорта на 13–15%. При этом мы ожидаем, что сокращение инвестиций и потребления в текущем году будет примерно одинаковым и составит от 6 до 8%.

Притом что в 2021 году прогнозируется заметный восстановительный рост, экономическая активность все еще будет находиться ниже уровня 2019 года и ниже потенциала. Это значит, что сдерживающее влияние совокупного спроса на динамику потребительских цен в следующем году все еще не будет исчерпано. Пониженные текущие месячные темпы роста цен сохранятся до конца года. Возвращение инфляции к 4% будет происходить постепенно, с учетом того, что восстановление спроса, в том числе под влиянием смягчения денежно-кредитной политики, требует времени. Мы прогнозируем годовую инфляцию в интервале 3,5–4,0% в 2021 году и ее дальнейшую стабилизацию вблизи 4% в 2022 году.

При этом напомню, что мы ожидаем инфляцию в интервале 3,7–4,2% по итогам текущего года. И здесь стоит отметить два момента. Первое — повышение показателя годовой инфляции с июньского уровня в 3,2% будет вызвано в первую очередь выходом из базы расчета низких значений второго полугодия 2019 года, а не текущими темпами роста цен. Второй момент. Ожидаемый возврат инфляции к 4% в конце года объясняется вкладом временных проинфляционных факторов, которые реализовались в марте—апреле. Без этого временного ускорения роста цен устойчивое инфляционное давление в 2020 году, как я уже отметила, находится на пониженном уровне, ниже 4%.

То снижение ключевой ставки, которое произошло с апреля, способствует дальнейшему смягчению денежно-кредитных условий. Мы видим, что в банковском секторе происходит снижение процентных ставок. Однако мы учитываем, что есть факторы, которые могут сдерживать этот процесс. Это возросшие кредитные риски и связанное с ними повышение требований к заемщикам, это и внешние факторы, которые могут вызвать колебания премии за риск. Кроме того, мы учитываем, что дополнительный вклад в смягчение денежно-кредитных условий сейчас вносят регуляторные послабления и льготные кредитные программы.

Процентные ставки по депозитам превышают прогнозируемую инфляцию. Продолжается увеличение рублевых банковских депозитов физических лиц — годовой темп их прироста составил 10,9% в июне.

Смягчение денежно-кредитных условий под влиянием реализованного снижения ключевой ставки окажет поддержку росту кредита уже в текущем году. Мы прогнозируем увеличение кредитования экономики на 6–9% по итогам 2020 года и на 7–11% в следующие два года. Это внесет положительный вклад в динамику ВВП.

Принимая решение о снижении ключевой ставки, мы учитываем и заявленные планы в отношении бюджетной политики, в том числе предстоящую бюджетную консолидацию в 2021–2022 годах. В этом году Правительство расширило бюджетные расходы более значительно, чем это предполагает бюджетное правило, чтобы поддержать экономику и граждан в момент мощного негативного шока. И это абсолютно оправданно, особенно на начальном этапе кризиса. В этот момент бюджетная политика способна оказать более быструю и значимую помощь экономике, чем денежно-кредитная политика, воздействие которой в полной мере проявляется только в течение 3–6 кварталов. В то же время нынешнее смягчение денежно-кредитной политики будет во многом оказывать влияние на динамику инфляции и экономики в следующем году, таким образом компенсируя эффект предстоящей бюджетной консолидации. При этом подчеркну, что запланированный Правительством полный возврат к параметрам бюджетного правила с 2022 года является принципиально важным не только для долгосрочной устойчивости государственных финансов, но и для стабильности долгосрочных процентных ставок в экономике и, соответственно, эффективности трансмиссионного механизма ДКП.

Что касается платежного баланса, то мы прогнозируем небольшое положительное сальдо по счету текущих операций в 2020–2021 годах — на уровне 2–3 млрд долларов США. Это значительный пересмотр прогноза по сравнению с апрелем, когда предполагался переход сальдо счета текущих операций в отрицательную область. Такая корректировка прогноза связана с двумя факторами. Первый — это существенный пересмотр вверх предпосылки по ценам на нефть: с 27 до 38 долларов США за баррель в 2020 году и с 35 до 40 долларов США за баррель в 2021 году — с учетом произошедшего восстановления цен на нефть под влиянием сделки ОПЕК+. Это отражается и в увеличении прогноза экспорта. Второй фактор — это более длительное снижение импорта услуг, которое уже произошло в II квартале из-за сохранения закрытых границ, приостановки туристических услуг, а также переориентации на внутреннее потребление. Эти ограничения могут отчасти сохраниться и далее в текущем году.

Увеличение прогнозных оценок отрицательного сальдо финансового счета по частному сектору во многом связано с корректировкой прогноза по текущему счету. В прогнозе платежного баланса также учтены планы Минфина по увеличению заимствований в этом году. При этом по сравнению с апрельским прогнозом предполагается менее существенное снижение валютных резервов в 2020–2021 годах с учетом изменения цены на нефть и объема операций в рамках бюджетного правила.

При этом прогноз операций в рамках бюджетного правила включает в себя завершение продаж иностранной валюты, связанных со сделкой с пакетом акций ПАО Сбербанк. Механизм, когда мы реализуем эту валюту только при цене нефти Urals ниже 25 долларов за баррель, прекращает действие до 30 сентября. При сохранении текущей конъюнктуры мирового рынка нефти в августе—сентябре мы планируем осуществить взаимозачет недопроданного остатка валюты в связи со сделкой по Сбербанку с суммами всех отложенных с 2018 года покупок валюты и упреждающих продаж, которые мы проводили в марте—апреле. Сальдо этих операций в рублевом эквиваленте составляет 185 млрд рублей. Этот объем иностранной валюты будет равномерно реализован в дополнение к регулярным операциям в рамках бюджетного правила в течение IV квартала 2020 года.

Если говорить о факторах риска для прогноза, то неопределенность остается значительной — и относительно характера спада, а также восстановительных процессов в российской и мировой экономике, и того, насколько пандемия и ограничительные меры могли отразиться на потенциале экономического роста в России и в мире. Это касается как потенциала восстановления производства, так и возможного изменения потребительских и сберегательных предпочтений населения. Данные факторы, в свою очередь, могут оказать значимое влияние на прогноз инфляции.

Дополнительную неопределенность со стороны внешних условий создает усиление противоречий между США и Китаем, что создает риски как для роста мировой экономики, так и для динамики мировых товарных и финансовых рынков. Остаются риски и со стороны иных геополитических факторов.

Кроме того, на текущем этапе в условиях еще продолжающихся ограничений сложно однозначно оценить, как быстро и широко снижение ключевой ставки будет транслироваться в смягчение денежно-кредитных условий и далее в динамику экономической активности и инфляции. Как мы отмечали ранее, в ближайшее время будет действовать большое число разнонаправленных факторов.

Обращу внимание на то, что на текущем заседании мы перешли к нашему стандартному шагу в изменении ключевой ставки, учитывая, что сейчас уже требуется более тонкая настройка денежно-кредитной политики в рамках базового прогноза, в отличие от ситуации предыдущих месяцев, когда была оправданна решительная реакция денежно-кредитной политики в ответ на шоки. В дальнейшем мы будем оценивать характер изменения денежно-кредитных условий, характер восстановительных процессов в экономике, динамике цен и с учетом этого оценивать целесообразность снижения ключевой ставки на ближайших заседаниях. В целом мы полагаем, что еще может оставаться пространство для смягчения денежно-кредитной политики.

Принимая решение по ключевой ставке, мы также обсуждали, где находится диапазон нейтральной ставки. На текущем этапе мы пересмотрели вниз нашу оценку диапазона нейтральной ключевой ставки в реальном выражении до 1–2% — с 2–3%. Это означает снижение диапазона номинальной нейтральной ставки до 5–6% с учетом цели по годовой инфляции вблизи 4%. Уточнение оценки нейтральной ставки связано прежде всего с изменением внешних факторов, в том числе с формированием процентных ставок в мировой экономике на более низком уровне. А также мы учли снижение страновой премии за риск. При этом напомню, что нейтральная ставка во многом является условным, не наблюдаемым напрямую показателем, зависящим от очень широкого круга факторов. Оценка интервала нейтральной ставки сформирована на основе представленного нам комплексного анализа.

И в заключение в очередной раз подчеркну, что свои решения по денежно-кредитной политике мы принимаем прежде всего исходя из задачи стабилизации инфляции на цели — вблизи 4%.

Сессия вопросов и ответов для СМИ

ВОПРОС (агентство Reuters):

Повлиял ли фактор августа, традиционно сложного для России месяца, на текущее решение Центробанка?

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

На наше решение повлиял наш анализ того, что происходит в экономике, какие формируются тенденции. Самое главное — мы все-таки своими решениями влияем на будущее. Причем, как я уже говорила — каждый раз повторяю, — наши решения действуют с лагом и поэтому на них влияет прогноз и то, какие мы тенденции видим на предстоящий период. Мы обновили прогноз, у нас опорное заседание. Уточнили прогнозы, исходя из этого принимали решение. Никаких дополнительных иных факторов, о которых вы говорите, нет.

ВОПРОС (газета «Коммерсантъ»):

Какие параметры бюджетной консолидации на ближайшие год-два вы принимали в расчет?

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

Мы брали те параметры, которые сейчас рассматривает Министерство финансов, предполагая, что к 2022 году будет переход к бюджетному правилу. Когда мы рассматривали в апреле влияние бюджета на наши решения, во-первых, тогда предполагались меньшего объема бюджетные меры на 2020 год. Мы сейчас уточнили их и, естественно, посмотрели на новую программу заимствований и дополнительные заимствования. А то, что касается 2021 года, да, будет происходить постепенная, мы видим, бюджетная консолидация, с тем чтобы к 2022 году перейти к параметрам бюджетного правила.

Но, на наш взгляд, именно в этот период, когда будет происходить бюджетная консолидация (2021 год), в полной мере будет проявляться эффект от смягчения денежно-кредитной политики. Там будет существенное смягчение, которое произошло в этом году.

ВОПРОС (агентство ТАСС):

Вопрос по поводу опционов репо. На неделе не состоялись долгосрочные аукционы репо сроком на один месяц и на один год из-за отсутствия заявок. Видит ли регулятор по-прежнему необходимость в таких аукционах?

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

Спасибо за вопрос. Но мы, даже когда вводили эти аукционы, и более долгосрочные, наверное, помните, мы всегда говорили, что не видим проблем с ликвидностью банковского сектора. В принципе она комфортная. Но так как была озабоченность и банкам пришлось осуществлять большие реструктуризации кредитов, и для того, чтобы у них был комфорт с ликвидностью и понимание этого комфорта с ликвидностью, мы ввели эти инструменты.

Предсказуемо, ожидаемо это было, спроса на них практически нет, но мы пока собираемся их оставить, для того чтобы обеспечить и продолжать обеспечивать эту комфортность по отношению к ликвидности, чтобы банки себя чувствовали более спокойно. Тем более сейчас еще пока период восстановления экономики.

ВОПРОС (агентство «Интерфакс»):

ЦБ рекомендовал банкам, если они воспользуются регуляторными послаблениями, отложить решения по дивидендам. Но некоторые банки — правда, их мало — все равно принимали решение выплачивать дивиденды. По вашим оценкам, сколько банков отложили решение по выплате дивидендов, а сколько приняли такое решение? Соответственно, сколько регуляторными послаблениями воспользовались. И еще такой вопрос. Как вы считаете, крупные банки изменят в меньшую сторону свою дивидендную политику по выплатам от чистой прибыли в связи с ситуацией? И вопрос про эквайринг. ЦБ имеет право по закону ограничить комиссию за эквайринг. Собираетесь ли вы осенью, когда послабления будут закончены, воспользоваться им?

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

Спасибо за вопросы. Что касается дивидендов, мы действительно рекомендовали в этот сложный период отложить принятие решений по дивидендам банками до августа—сентября. Но тем не менее некоторая часть банков приняла решение о дивидендах. По количеству банков это 10% всех банков. Среди них нет системно значимых, крупных банков. И те решения, которые они приняли по выплате дивидендов, в целом по банковскому сектору это 25 млрд рублей, незначительная величина, в целом не влияющая на финансовое положение банковского сектора как такового.

Банки по-разному пользуются послаблениями. Мы сейчас как раз проводим анализ того, какие регуляторные послабления были наиболее востребованными, какие не были востребованы, насколько банки готовы к постепенному выходу из этих послаблений. Такой анализ проводится, и мы где-то в середине следующего месяца уже дадим знать обществу, банковскому сектору, как мы предполагаем постепенно выходить из этих послаблений — какие-то продлевать, какие-то, может, модифицировать, от каких-то отказываться.

Но банки, которые пользовались послаблениями, действительно не выплачивают дивиденды. И в том числе мы также давали рекомендации по выплатам бонусов менеджменту. Было рекомендовано увеличить долю отложенных вознаграждений для лиц, которые принимают эти решения.

Что касается принятия решения в августе—сентябре, в том числе крупными банками, каждому банку также предстоит индивидуально посмотреть в целом на то, что происходит с их балансами, как отражается ситуация с изменением качества кредитов, ухудшением качества кредитов, с реструктуризациями. Уточнить свои прогнозы, оценить достаточность капитала в будущем — и исходя из этого оценить, есть ли у них возможность выплатить дивиденды за прошлый год. Я не исключаю, что ряд банков либо откажется от выплаты дивидендов окончательно, либо снизит их размеры.

Это будет сделано на основе анализа каждым банком. Мы внимательно посмотрим также результаты этого анализа по банковской системе.

Что касается эквайринга. Мы приняли решение об ограничении, воспользовались нашим правом, которое дал законодатель, ограничить ставки по эквайрингу для онлайн-операций. Сделали это как раз на момент, на тот период, когда были ограничительные меры, самоизоляция, — с тем чтобы люди не выходили лишний раз из дома, могли делать онлайн-покупки. Это была очень востребованная услуга, и мы ограничили на этот период эквайринговые комиссии.

Пока мы скорее склонны не продлевать эти ограничения. В связи с чем? Мы видим, конечно, что это положительно сказалось на возможности людей осуществлять такие онлайн-покупки. Но мы видим и то, что банки стали сокращать некие программы лояльности для потребителей. Мы считаем, что здесь нужно посмотреть — есть и минусы. Не все наши ограничения тарифов на эквайринг выражаются в снижении цен для потребителей, даже проявляются такие эффекты.

Поэтому, на наш взгляд, нужно двигаться дальше, создавая конкуренцию и развивая конкуренцию разных платежных систем, и тем самым чтобы происходило рыночное в том числе снижение транзакционных издержек в экономике.

ВОПРОС (агентство Bloomberg):

Правительство обсуждает целесообразность введения механизма хеджирования цен на нефть по аналогии с тем, как это делает Мексика. На ваш взгляд, это было бы целесообразно для России? И как это сочетается с бюджетным правилом? Может ли этот механизм его дополнять или это уже лишнее?

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

Мы пока не видели точных предложений на эту тему. Но если говорить о том, чтобы нам копировать мексиканский опыт впрямую, мы не поддерживаем такое предложение. Во-первых, мы считаем, что, действительно, бюджетное правило вполне выполняет свою функцию. Если изменять его на что-то другое, то нужно понимать, что другой механизм будет лучше. Мы в этом совершенно не убеждены. Дополнять его? Тоже нужно понимать, какой ценой будет дополнение бюджетного правила этим механизмом. Кроме того, надо учитывать, что все-таки объемы добычи нефти и экспорт нефти в Мексике многократно меньше российского. Если речь идет о том, чтобы хеджировать все объемы, у нас есть большие сомнения, что рынки хеджирования позволят эту операцию осуществить либо она будет очень дорогая. Если ее предполагается финансировать при этом из ФНБ, это достаточно дорогая операция, это, на мой взгляд, не лучший способ тратить деньги из ФНБ. Это будет дорого при таком объеме. И кроме того, надо учитывать, что сейчас принцип использования средств ФНБ предусматривает принцип возвратности инвестиций. Этот принцип в этом случае не будет в полной мере соблюдаться. Поэтому мы сейчас, на данный момент, не поддерживаем это предложение — так, как мы его понимаем.

ВОПРОС (агентство «РИА Новости»):

Видите ли вы потенциал для дальнейшего снижения ключевой ставки в 2020 году?

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

Мы допускаем, что такой потенциал сохраняется, но будем оценивать ситуацию исходя из тех данных, которые мы будем получать, из тех процессов, которые происходят. Здесь пока очень много неопределенности. Тем не менее мы, с одной стороны, видим, что дезинфляционные факторы будут преобладать до конца этого года как минимум, и в следующем году они будут действовать. Это связано с тем, что есть понижение спроса. Но тем не менее мы должны будем и оценить эффекты того смягчения денежно-кредитной политики, которое произошло. Я напомню: мы сделали достаточно существенные шаги, которые распределены во времени. Поэтому есть этот потенциал. Какой он — это требует детального анализа, детальной оценки с учетом того, как будет развиваться ситуация.

ВОПРОС (агентство «Интерфакс»):

Когда, по вашим ощущениям, сложится такая цена на нефть, когда ЦБ в рамках бюджетного правила, по поручению Минфина перейдет от продажи валюты к ее покупке? И те 185 млрд рублей, которые остались, которые вы будете реализовывать в течение IV квартала, вы как их будете учитывать? Вы их будете продавать или тоже потом можете их взаимозачитывать в зависимости от изменения направления операций? Это первый вопрос. А второй вопрос: считается, что наметилось небольшое экономическое оживление после дна в апреле—мае, но может ли это оживление в экономике выдохнуться в IV квартале или же в начале следующего года? Может быть, вы считаете, что нужны какие-то дополнительные меры от ЦБ и Правительства для поддержания экономики?

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

По нашему прогнозу, по базовому сценарию, если будет жизнь развиваться в соответствии с базовым сценарием, то мы приступим к покупкам валюты по бюджетному правилу в 2022 году. У нас прогноз цены на нефть на 2022 год — 45 долларов за баррель. Что касается 185 млрд рублей, то же: если ситуация будет развиваться в соответствии с нашим базовым сценарием, мы будем продавать валюту равномерно в течение IV квартала. Мы хотим ее продать до конца этого года.

И что касается будущей динамики, мы не ожидаем, что в IV квартале выдохнется оживление. Мы исходим из того, что будет продолжаться восстановление российской экономики. Дополнительные меры? На данном этапе мы не видим, что они необходимы, потому что основные меры — меры Правительства прежде всего — будут продолжать действовать в этом году, почти до конца года. Это большие, серьезные меры, которые оказывают влияние на экономическую активность, поддерживают экономику.

ВОПРОС (газета «Панорама города», г. Рязань; специализированный портал BankNN, г. Нижний Новгород; газета «Деловой Петербург», г. Санкт-Петербург; газета «Южноуральская панорама», г. Челябинск):

За снижением ключевой ставки идет изменение и банковских ставок. Не грозит ли банкам при таком развитии ситуации массовый отток капитала и учитывает ли Центральный банк при принятии своих решений подобные риски?

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

Безусловно, мы внимательно смотрим за динамикой всех ставок в экономике (депозитные, кредитные ставки). Когда мы смягчаем денежно-кредитную политику, большинство, наверное, обращают внимание на то, что снижаются ставки по кредитам, связывают с этим надежду на то, что, действительно, будет повышаться доступность кредитов. Но с другой стороны, конечно, в этот же период происходит и снижение депозитных ставок. Идет оно разными темпами, по-разному. Сейчас, на наш взгляд, ставки по депозитам выше прогнозов по инфляции, то есть (реальные ставки. — Ред.) остаются положительными. И мы видим по показателям банковских вкладов, депозитов населения, что они пока продолжают расти. Да, у нас в апреле—мае было некоторое снижение. Мы его, вы помните, объясняли — это понятно: естественно, в условиях самоизоляции люди снимали деньги с вкладов для того, чтобы иметь возможность расплачиваться. Но после этого мы видим восстановление этих вкладов. И это очень важно при принятии решений — видеть, что происходит по депозитным и по кредитным ставкам. Кстати, мы понимаем, что и банки очень внимательно смотрят за привлекательностью пассивов граждан и исходя из этого выстраивают свою процентную политику. Но действительно, это один из факторов, которые мы учитываем при принятии решения по ключевой ставке.

ВОПРОС (газета «Известия»):

Мой вопрос отчасти связан с предыдущим, он тоже касается ставок по вкладам. В конце осени прошлого года активно обсуждался вопрос о том, что могут быть введены отрицательные ставки по вкладам. Банки, во всяком случае, очень этого хотят, они нам говорили. И поскольку сейчас мы явно входим в долгий, затяжной новый кризис и вряд ли центробанки будут ужесточать денежно-кредитную политику, я хотела бы спросить, нет ли планов вернуться к тому, чтобы на законодательном уровне поменять требования для банков выплачивать положительную доходность?

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

Но вы, наверное, имеете в виду возможность отрицательных ставок на валютные вклады, осенью обсуждалось именно это. Мы действительно рассматривали, вы помните, разные варианты, в том числе внесение изменений в законодательство, но на тот момент посчитали это нецелесообразным, исходя, во-первых, из того, что проблема отрицательных ставок для банков не была массовой, и банки решали эти проблемы в том числе через то, что больше предлагали текущие счета, вводили некоторые комиссии.

Сейчас у меня нет данных, которые заставили бы нас пересмотреть этот подход. Пока мы не видим необходимости и целесообразности внесения изменений в законодательство, но, конечно, будем смотреть, как будет развиваться ситуация.

Но политику отрицательных ставок по рублям мы проводить не намерены. Речь идет сейчас только о валютных ставках действительно в связи с действиями, решениями центральных банков, прежде всего США и Евросоюза.

ВОПРОС (портал Banki.ru):

Вероятно ли очередное снижение ставки на сентябрьском заседании, будет ли ЦБ рассматривать шаг больше 25 базисных пунктов?

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

Еще раз подчеркну. Возможно, есть пространство для дальнейшего смягчения денежно-кредитной политики. Насколько можно будет им воспользоваться, мы будем оценивать исходя из того, как будет развиваться ситуация в экономике, будем оценивать все поступающие данные.

В рамках базового сценария мы считаем, что мы вернулись к стандартному шагу. Я напомню: мы вообще предпочитаем действовать постепенно, плавно, для того чтобы оценивать все эффекты от тех решений, которые мы принимаем. Но шаг больше стандартного мы готовы принять, когда серьезно меняются обстоятельства, и это отражается на том, что мы серьезно пересматриваем прогноз, и тогда нам нужно скорректировать более значимо денежно-кредитную политику.

Мы, конечно, готовы будем действовать, если это будет базовый сценарий, стандартным шагом.

ВОПРОС (The Bell):

На этой неделе две страны — США и Великобритания — озвучили очередные планы ввести санкции против России. Я хотела спросить: насколько, как вам кажется, эти планы серьезные и воспринимаете ли вы это как дополнительный риск для рубля?

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

Серьезность планов по санкциям мы уже давно перестали оценивать — это неблагодарное занятие. Но мы всегда, когда делаем свои прогнозы, принимаем решение, стараемся быть консервативными, понимая, что этот риск всегда может быть. Главное для нас — что мы имеем все инструменты действовать, если такого рода риски реализуются, и ведем политику, которая означает финансовую устойчивость, меньшую уязвимость нашей экономики, финансовой системы к внешним шокам, включая вот такие геополитические события. Это направление нашей политики для того, чтобы не было никаких неожиданных негативных последствий.

ВОПРОС (агентство Reuters):

Думает ли Центральный банк возобновлять покупки золота или рост экспорта золота показал эффективность принятого решения и до конца года как минимум регулятор не возобновит операции?

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

Коллеги, вы знаете, мы обычно не комментируем свои планы по золотовалютным резервам, но могу сказать, что в принципе у нас золота достаточно для того, чтобы обеспечить диверсификацию наших золотовалютных резервов.

Кстати, вы помните, были некоторые озабоченности, насколько, возможно, такая приостановка покупки золота, которую мы совершили, компенсируется ростом экспорта золота. Мы видим, что экспорт золота прекрасно растет и дополнительно поступает валюта в нашу страну, поэтому здесь в принципе все нормально.

ВОПРОС (газета «РБК»):

Чем, по вашему мнению, объясняется продолжение роста оборота наличных в обращении? Какие экономические агенты предъявляют спрос на наличные с учетом того, что физлица перестали забирать деньги из банков? Видите ли вы риск ухода части экономики в «серую зону» на фоне кризиса?

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

Спрос на наличные действительно на первом этапе мы связывали, и это так и происходило, с тем, что люди запасались наличными на период ограничений, самоизоляции. Где-то они наверняка вернули в банки эти деньги, где-то они еще находятся у людей.

Второе. На спрос на наличные оказало влияние изменение ситуации в туристической отрасли. Мы видим, что внешний туризм, поездки за рубеж падают, растет внутренний туризм, и часто он тоже сопряжен с тем, что люди при поездках в отпуск внутри страны снимают наличные — это один из факторов.

И вполне возможно, эту версию мы тоже рассматриваем (будем внимательно за этим смотреть), что предприятия в нынешних условиях для расчетов друг с другом и для расчетов со своими работниками стали больше использовать наличные. Эта ситуация требует дополнительного анализа, мы ее мониторим и будем продолжать мониторить, какова будет динамика наличных и факторов, влияющих на эту динамику.

ВОПРОС (агентство Bloomberg):

У меня два вопроса. Один — про доходы населения. Собственно, Росстат показал, что в II квартале доходы населения упали на 8%, это максимальное падение доходов за квартал с 1998 года. И даже несмотря на всю помощь государства и выплаты детям по 10 тыс. рублей, которые произошли в II квартале, дальнейших вливаний больших уже никто не ждет.

Как вы оцениваете риски дальнейшего падения доходов населения? Как-то рассчитываете последствия, учитываете этот фактор? И не опасаетесь ли, что ставка сейчас на исторически низком уровне и люди будут брать кредиты, а потом не смогут расплатиться из-за того, что нет денег? Это первый вопрос такой длинный.

Второй вопрос короткий. Мы вот все спорим, что у вас на брошке изображено — подкова или victory? Вы можете нам пояснить, чтобы мы написали, что это за знак?

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

Что касается второго вопроса, если я буду его объяснять, это будет достаточно скучно, так что возможны разные интерпретации, я думаю, и версии.

Что касается доходов населения. Действительно, в условиях резкого сокращения экономической активности, по нашим оценкам, ВВП в II квартале упал на 9–10%, произошло и снижение доходов. Доходы частично были компенсированы масштабными программами поддержки со стороны государства, но, конечно, не все падение доходов. Основное восстановление доходов должно происходить от восстановления экономической активности. И здесь II квартал, конечно, никак нельзя экстраполировать на будущее.

В нашем базовом прогнозе мы видим восстановление экономики, и на полное восстановление и экономики, и доходов, конечно, уйдет определенное время, поэтому и меры поддержки имеют все-таки тоже некоторый временной эффект. Например, кредиты на поддержку заработных плат действуют в этом году и переходят на следующий год, они не прекращаются внезапно. Поэтому, на наш взгляд, конечно, основное, что должно поддержать доходы, — это восстановление экономической активности.

Мы учитываем потенциальную динамику доходов при принятии нами решений. Мы видим, что потребительское кредитование восстанавливается быстрее, чем мы ожидали в апреле. В апреле мы, если вы помните, делали прогноз, что потребительское кредитование в этом году упадет где-то процентов на 5. Сейчас наши оценки — что оно вырастет в этом году на 4–5%. Люди больше берут кредиты.

С точки зрения нашего регулирования у нас есть накопленные буферы по потребительскому кредитованию. Это около 600 млрд рублей. И мы смотрим, когда банки начнут активно признавать потери по этим кредитам, а там сейчас действуют кредитные каникулы, мы можем начать часть буферов постепенно распускать.

Но при этом мы не собираемся отказываться от регулирования, связанного с предельной долговой нагрузкой людей. Это регулирование должно оставаться, потому что, конечно, не должно происходить того, что люди будут снова набирать много кредитов, попадать в долговую кабалу. И здесь будем внимательно смотреть, если нужно, корректировать и наше регулирование в том числе, для того чтобы не было чрезмерного кредитования. Ограничение через ПДН будет продолжаться. Но кредиты потребительские, конечно, будут восстанавливаться и поддерживать экономический рост, поддерживать потребительскую активность.

ВОПРОС (телеканал «Россия 24»):

Банк России снижает нейтральную ставку. Скажите, пожалуйста, что это значит для широкой общественности, для обычного потребителя? Что-то для него меняется или, может быть, финансовый рынок это уже учел?

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

Я начну с того, что еще раз подчеркну, что нейтральная ставка — это достаточно условный показатель, это не наблюдаемый показатель. Это показатель, который в теории говорит о том, где должна находиться ставка, притом что инфляция находится на цели, у нас 4%, и чтобы не было значительного отклонения выпуска, то есть ВВП, занятости от потенциала. И мы учитываем как один из факторов наши оценки, оценки Совета директоров, где находится эта нейтральная ставка, где она может находиться, при принятии решений. Но это, естественно, не единственный фактор. Мы можем проводить и мягкую денежно-кредитную политику, когда ставка будет находиться ниже того коридора, который мы рассматриваем как нейтральный.

Но в целом, если говорить о том, на что влияет нейтральная ставка, она скорее задает ориентир того, где ключевая ставка может находиться в среднем на длительном промежутке времени.

ВОПРОС (газета «Известия»):

Сейчас много говорится о второй волне пандемии. Готовятся ли регуляторы к такому развитию событий, если да, то как?

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

Мы рассматриваем разные риски для своего базового сценария. Безусловно, такие риски есть, и в некоторых странах, мы видим, могут реализоваться риски второй волны. Но тем не менее, как многие эксперты, аналитики предполагают, если даже такой риск реализуется, у нас уже некоторая подготовленность больше, и вряд ли это будет сопряжено с такого же уровня ограничениями.

Плюс к этому мы знаем, что активно идут работы по разработке вакцин. Поэтому, конечно, как риск мы всегда это учитываем. И в условиях, как сейчас, когда много неопределенности, много рисков, мы все их рассматриваем и поэтому предпочитаем двигаться постепенно в нынешних условиях.

Что касается рискового сценария, мы представим его уже в Основных направлениях денежно-кредитной политики, которые мы в сентябре начнем обсуждать, и вы увидите наши представления о рисковом сценарии.

ВОПРОС (журнал «ПЛАС»):

Как Банк России относится к законопроекту об отмене комиссии за ЖКХ?

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

В принципе в целом поддерживаем этот законопроект. Для населения, которое обязано платить за ЖКХ, в этом смысле комиссия становится некой вмененной платой для людей при оплате такого рода услуг. Но при этом считаем важным рассмотреть вопрос: как, кто и за счет чего банкам компенсирует те расходы, которые возникают у банков неизбежно, когда банки администрируют такого рода платежи.

ВОПРОС (телеканал «Ника», г. Калуга):

Планирует ли Банк России сообщать о будущей траектории ключевой ставки? Форвард-гайденс, как это практикуется в ряде стран.

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

Действительно, в ряде стран это практикуется, и к нам постоянно поступают просьбы, чтобы мы давали больше предсказуемости о своей денежно-кредитной политике, в том числе публикуя траекторию ключевой ставки.

Мы очень стараемся быть предсказуемыми, поэтому мы пытаемся объяснить логику наших действий, публикуем много докладов, аналитических материалов, из которых было бы понятно, почему мы принимаем те или иные решения. Но тем не менее, действительно, есть опыт, когда публикуется представление регулятора о том, как может вести себя ключевая ставка. Мы продолжаем это обсуждать. Продолжаем обсуждать в том числе формат, как могли бы публиковать такое видение будущей траектории ключевой ставки, тут тоже есть разные варианты. И хотим найти тот формат, который позволит правильно интерпретировать такую публикацию.

Для нас очень важно, чтобы это не воспринималось как обязательство, и если потом изменится ситуация и Центральный банк будет вынужден корректировать свою денежно-кредитную политику, чтобы это не было сюрпризом для экономических агентов. С этой точки зрения мы ищем такой формат. Я думаю, что более подробно мы всю эту тему обсудим в Основных направлениях денежно-кредитной политики.

Еще раз. Формат, который позволит рассматривать весь спектр вариаций, которые рассматривает Совет директоров. Поверьте, когда мы обсуждаем вопрос ставки, мы рассматриваем разные вариации того, как могут развиваться события, разные факторы, разные риски. И вот как это представить? Это невозможно представить в одной линии, поэтому нам нужно будет этот формат найти, и если мы его найдем, мы тогда приступим к публикации. Но пока это еще не факт, идут обсуждения.

Спасибо большое. Я благодарю всех за ваше внимание, терпение и за вопросы.